Незначимость нас часто посещает,
Душа томится, плачет, унывает,
Никчемными нам кажутся дела,
И легковесными порой слова.
Нам кажется мы ничего не значим
И думаем никак нельзя иначе.
Мы не видны , никак не проявились,
Хотя стремление было и учились,
Хотя работали, несли служение,
Но гложет чувство самоунижения.
Могли бы лучше и могли б мудрее,
Ну как то ярче, как-то красивее.
Но жизнь идет, свой шаг она имеет,
Для Бога видно, так как есть важнее.
И чувства бесполезности- обман.
Он Жизнь нам дал.
Бог жизнь нам эту дал.
Мы созданы по образу Его.
Ведь Он творец Вселенной и всего.
Он путь нам наш определил до нас.
Тем более нас видит и сейчас,
В невидимости Божие решение,
Но вера есть у нас, есть во спасение.
Спасительная вера во Христа,
Признавшая всю значимость Креста,
Всю значимость Его святой любви,
Пролитой на кресте святой крови.
А значит вера наша велика,
Оценка веры нашей высока,
Многозначительна жизнь и многообразна,
По вере нашей в Господа прекрасна.
Смотреть на всё должны мы в Божьем свете.
Мы Божья драгоценность, Божьи дети.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
